ИМЯ Сэр Бертран д’Альбре ВОЗРАСТ 49 лет НАЦИЯ Даларец ЗАНЯТИЕ Рыцарь, глава императорской стражи, законоговоритель Империи

Clive Russell

ИСТОРИЯ

Родственники:
Симон д’Альбре – кузен, 53 года, барон Альбре.
Катрина д’Альбре, в девичестве д’Энваль – жена. Умерла от падучей болезни восемь лет назад.
Роза д’Альбре – дочь двенадцати лет.

Родился в семье Флориана д’Альбре, который служил управляющим при дворе своего брата, носившего баронский титул. Дом д’Альбре нельзя было назвать ни богатым, ни бедным, но доходов с лихвой хватило бы на то, чтобы лишить мальчишек благородных кровей необходимости делать хоть что-то. Тем не менее, братья д’Альбре воспитывали своих отпрысков в строгости, с самого детства приучая их к самостоятельности. Тяжкий труд привил мальчикам дисциплинированность, позволил понять цену тех благ, что всегда доступны носителям голубой крови. И, разумеется, с уважением относиться к тем, для кого этот труд – ежедневная обязанность на протяжении всей жизни. Бертран пронёс эту науку через все минувшие годы: он никогда не смотрит свысока на тех, кто ниже происхождением.

Будущий глава императорской стражи получал обычное домашнее дворянское образование, проявляя наибольшие успехи в верховой езде и фехтовании, что пришлось ему очень кстати: шансов унаследовать какой-то удел он не имел, и где-то впереди уже мерещилась карьера императорского гвардейца. Так и случилось: в двенадцать лет не по годам хорошо физически развитого мальчишку отправили в столицу, служить оруженосцем в страже Его Величества. Целеустремлённый, он прекрасно знал, чего хотел добиться: самых вершин рыцарского мастерства и славы. И поэтому усердно работал на тренировочной площадке, питаясь впитать каждое слово учителя фехтования, отследить каждое движение лучших придворных мастеров копья и меча. И результат не заставил себя ждать: из мальчишки вырос юноша, крепкий телом и духом, владеющий холодным оружием гораздо лучше сверстников.

Шли годы службы, юношеские мечты понемногу выветривались, а на замену им приходило понимание: гвардия Императора – не дорога, в конце которой рыцаря ждёт слава, это путь, на котором увенчанным лаврами можно стать лишь продолжая идти. Сойдёшь в сторону, посчитав, что уже всего добился, – и о тебе забудут. Лишь исполняющий свой долг до последнего вздоха останется в памяти потомков. Только такой человек может считать, что прожил жизнь, о которой не стоит жалеть.

Рациональный, немногословный, кажущийся вежливо-холодным к окружающим, неудивительно, что с такими персональными качествами д’Альбре долгое время оставался холост. Но узы брака не обошли и Бертрана: он не верил в успех пар, которых объединила любовь. А вот взаимопонимание, сходство характеров и уверенность в супруге – совершенно другое дело. Катрина д’Энваль была именно такой: принимающей взвешенные решения, не делающей преждевременных выводов, пытающейся разобраться в любой непонятной ситуации с помощью беседы. Поэтому д’Альбре закрыл глаза на общеизвестный факт: Катрина страдала от падучей болезни. Он был готов пройти эти трудности вместе с женой. А они, эти трудности, не заставили себя ждать. Помимо времени и денег, что уходили на лечение, которое не давало заметных результатов, болезнь помешала первым двум беременностям Катрины: оба мальчика родились мёртвыми. Так что, когда Создатель всё же наградил семью д’Альбре дочерью, которой дали имя Роза, Бертран с женой вознесли ему хвалу, и от дальнейших попыток завести детей отказались. Но это Катрине не помогло, болезнь прогрессировала, и четвёртого дня сердца урожая душа покинула её бренное тело. С тех пор Бертран так и не женился во второй раз, отдавая всю свою любовь и нежность Розе – она была единственным следом, оставленным Катриной в этой жизни.

Когда товарищи д’Альбре покупали собственные фермы и виноградники, Бертран оставался в гвардии, довольный своим положением. Катрина с таким ходом вещей смириться не могла, и год за годом пилила мужа своими убеждениями в том, что пришла пора попрощаться с небольшой съёмной квартирой в городе, и обзавестись собственным поместьем. В конце концов, рыцарь уступил жене, и уже был готов потратить накопленные за долгие годы службы сбережения на покупку фермы, но смерть супруги сорвала эти планы. Д’Альбре не видел себя оседлым рыцарем без своей Катрины, и остался служить государю. А спустя год Император Карл пожаловал Бертрану должность главы императорской стражи, которую освободил преставившийся предшественник. С искренней благодарностью приняв великую честь и новые обязанности, д’Альбре взялся твёрдой рукой управлять имперской гвардией.

Жизнь при дворе научила Бертрана скрывать свои чувства, покорно отвечать, когда спрашивают, и помалкивать, когда его мнением не интересуются. Д’Альбре не очень нравилось лгать, но с возрастом понимаешь, что те вещи, которые требует выполнить твой долг, важнее собственных принципов. Бертран готов переступить через себя, если того потребует приказ Его Величества. Он безгранично верен императору и его семье.

УМЕНИЯ И ОСОБЕННОСТИ

Магическими способностями не владеет.

Данный Создателем талант к боевому искусству Бертран развил упорством в учении и постоянной практикой, что позволило ему стать одним из лучших фехтовальщиков и всадников Далара. Это подтверждали победы в турнирах и дуэлях. Тем не менее, в последние годы Бертран начал чувствовать, что к нему крадётся старость. Рыцарю уже не удаётся выдерживать те физические нагрузки, к которым он приучал себя с молодости, всё чаще глава императорской стражи чувствует боль в суставах, а перед сном ум терзают мысли о том, что время может отобрать всё то, чего он с таким трудом добивался.

Из других умений можно выделить управленческие способности: Бертран строгий и требовательный командир, но помнит о том, что каждый подчинённый – человек, и всегда готов выслушать личные переживания гвардейцев.

Гетеросексуален. Любит выпить в свободное от службы время.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО

СВЯЗЬ В лс

ПЛАНЫ Организация сторожевого охранения императорского дворца и семьи, участие с целью победы во всех грядущих турнирах, переживание старения и потери былой удали, отыгрыш внутреннего конфликта между верностью Императору и любовью к дочери.

ПРИМЕР ПОСТА

Перегородок для тьоста пока не поставили, и ристалище казалось обычной большой поляной, хоть и с трибунами с одной стороны. На общую схватку заявилось около семи десятков всадников, и сейчас они выстроились в две ровных линии друг против друга, разделённых полем для боя. В первой стычке они должны были использовать лансы, как в традиционном тьосте, и атаковать строго определённого противника. После этого и начиналось главное веселье – в ход должны были пойти затупленные мечи, топоры и кинжалы, булавы без шипов, а каждый рыцарь мог атаковать кого угодно.

Доспех сидел на Джейме идеально. Молодой Лев положил копьё на упор, уменьшив нагрузку на руку, и осматривал окружающих рыцарей, будущее поле брани и трибуны. Среди участников он заметил как прославленных кавалеров, так и незнакомых ему межевых рыцарей и оруженосцев. По правую руку от Джейме развалился в высоком седле Стеффон Стэкспир, по левую руку тяжело сопел Лео Леффорд. На трибунах расположились знатные лорды ближайших земель и уважаемые горожане Ланниспорта. Ну и, конечно же, вся большая семья Ланнистеров. Такие разные дяди Киван, Тайгет и Герион, харизматичная тётка Дженна с Тирионом на руках, величественный Тайвин, и сестра… Джейме был достаточно далеко от трибуны, но уже отсюда он мог заметить, что Серсея очень изменилась. Какое-то неведомое существо у него в грудях зашевелилось, и по телу разлилось тепло. Нет! Соберись, Джейме, ты должен думать о победе!

- Лорды и леди Семи Королевств, мы рады приветствовать вас на турнире в Ланниспорте! – громыхал голос герольда. – И открывать турнир будут семь десятков храбрецов. Да даруют Семеро им благословение, и да помогут определить сильнейшего!

Отец кивнул, прозвучали трубки, взмахнул флаг, и тридцать пять пар всадников ринулись на встречу друг другу. Джейме и раньше доводилось сшибаться на лошади, но это было что-то совсем новое, что-то особое. Гул кавалеристов, более громкий, чем летняя гроза, пестрота цветов, которая резала глаз, и чувство наслаждения, бешенной радости, которая наполняла грудь, и оттуда под напором заполняла голову. Он сконцентрировал внимание на «своём» приближающемся противнике. Видел его щит с жёлудями, и направил своё копьё туда. Но это не рыцарская сшибка, в которой нужно попасть в клочок древка, это бугурт, и здесь нужно вывести противника из боя. Рискуя ранить лошадь, и опозорить себя на всю оставшуюся жизнь, Джейме в последний момент опустил остриё копья под головой вражеского коня, и направил лансу противнику в грудь. Треск дерева, мощная отдача от удара, которая отбросила Молодого Льва назад… Но упал не он. Маневр был мастерским и точным, Смоллвуд не успел отреагировать, и теперь валялся в пыли и грязи.

Но нельзя было останавливаться, ибо промедление смерти подобно. Джейме пришпорил коня, на ходу бросил ненужное теперь копьё, повернул упор к кирасе так, чтобы он не мешал, и выхватил из ножен меч. Летящий удар топора заставил Молодого Льва наклониться в седле влево, удар мечом вдогонку противнику ничего не принёс. Джейме повернул коня вправо, двинулся вперёд, и сошёлся в стычке с рыцарем, герба которого он не знал. Меч того был длиннее, но и тяжелее, что позволило Ланнистеру захватить инициативу. Выводя клинок с очередного соединения, Джейме сделал финт, показал что будет наносить удар слева, но сменил направление, и, обойдя защиту врага, рубанул от локтя по шлему. Глухой удар – значит попал. Дезориентированный рыцарь заволновался, начал крутить мельницу, пропустил укол в подмышку, и, не сумев удержаться в седле, свалился на землю. Но, в отличии от Смоллвуда, сразу же поднялся, прикрылся щитом, и поднял меч высоко над головой. Была ли честь в поединке со спешенным противником? Но спешиться самому – значит проиграть, а Джейме этого допустить не мог.

- Сир, - прокричал Ланнистер, открыв забрало армета, и протянув противнику уздечку лошади, с которой только что его спешил - садитесь. Я не буду сражаться со спешенным.

Рыцарь поднял забрало басцинета, улыбнулся, отсалютовал Джейме, и воткнул свой клинок в землю, что значило признание поражения. Джейме улыбнулся в ответ, но гул копыт из-за спины заставил его улыбку увянуть. На него неслись сразу два рыцаря. Это было частое и незапрещённое явление во время общих схваток: двое или больше рыцарей, которые объединились, чтобы получить преимущество, и решать судьбу победителя между собой. Чести в этом было немного, но правила есть правила. В любом случае, Джейме попал в весьма неприятную ситуацию. Нечего было и говорить о перехвате инициативы, и поэтому Молодой Лев маневрировал, уклонялся и парировал удары топора и кистеня, успев каким-то образом заметить рисунки на щитах всадников, которые на него набросились. Пурпурные круги и Павлин. Харвин Пламм и Тобиас Серретт, значит. Теперь необходимость победы над этими двумя возрастала ещё больше. Кроме естественного желания победить, добавилось ещё и понимание того, что эти двое – в будущем его подданные. А сюзерен, которого в прошлом избили собственные вассалы – не вызывает такого страха и уважения, если бы он был непобедимым. Но никакой возможности вырваться из смертельного вихря ударов Джейме не видел.

Но помощь всё же пришла. Серретта, который увлечённо лупил Джейме топором, снёс с седла обрубком лансы неожиданный друг. Поверженный противник скорчился на земле, наверняка сломав себе что-то при падении. Харвин Пламм громко выругался, и замахал кистенем. Но ситуация изменилась, и теперь против «Твёрдой Косточки», как называли этого рыцаря, сражались сразу двое всадников. Джейме не мог определить, кто же ему пришёл на помощь. Табард незнакомца порвался, попона лошади была тёмно-фиолетовой, без любых гербов, а щит он где-то потерял. Бросив попытки понять, кого он должен благодарить за своё спасение, Джейме пустил коня по кругу, и осыпал Пламма ударами своего клинка. Твёрдая Косточка прикрывался тарчем, всё реже и реже предпринимал попытки своих атак, и, наконец, сдался. Всадник-незнакомец показал пальцем на себя, потом на Джейме, и сжал латную перчатку в кулак. Молодой Лев кивнул в знак понимания. Они бросились в бой вместе, и сразили ещё нескольких врагов. И вот на арене осталось всего лишь трое бойцов. Они с незнакомцем, и Бенедикт Брум, мастер-над-оружием Кастерли-Рок. Джейме сглотнул. Мастера-над-оружием славились по всему Вестеросу, как самые умелые бойцы. Поэтому, собственно, они и становились мастерами-над-оружием. Сир Бенедикт был спешенным, и держал в руках цвайхандер. В несколько шагов он приблизился к паре конных бойцов, и широким взмахом снёс с лошади всадника-незнакомца. Последний распластался на земле, а сир Бенедикт направил остриё своего клинка на Джейме.

Молодой лев не сражался верхом против спешенных противников, и поэтому тоже слез с лошади, и стал в боевую стойку, согнув руку с тарчом в локте, и расположив меч в задней позиции. Бенедикт Брум атаковал первым. Прекрасно понимая недостатки собственного меча в скорости, мастер-над-оружием пользовался преимуществами своего клинка в длине и мощи. Джейме несколько раз пытался воспользоваться привилегиями, которыми давал ему щит, и сократить дистанцию, но опытный рыцарь легко ломал все его планы. Сражающиеся двигались как горные львы, чертя круги своими клинками,  вызывая вздохи народа, когда какой-то из мечей достигал цели. Они крутились друг около друга, вздымая потоки пыли вокруг себя. Это был бы танец смерти, не будь оружие затупленным. Было это ошибкой сира Бенедикта или преднамеренным ходом, который позволил Джейме победить? Молодой Лев не мог ответить на это. Но он надеялся, что это было ошибкой. После очередного синистра сир Бенедикт не закрылся, и дал возможность Льву Ланнистеров сократить дистанцию. Тарч отбросил клинок противника в сторону, делая его совсем бесполезным, а удар меча по перчатке с внешней, незащищённой стороны, заставил сира Бенедикта выпустить клинок. Это была победа.

- Достойная победа, - улыбнулся сир Бенедикт, подняв забрало басцинета.
- Она стала возможной только благодаря вам, сир, - ответил Джейме.

А потом они вместе, плечом-к-плечу, двинулись к трибунам. По дороге Джейме подошёл к рыцарю-незнакомцу, и помог тому подняться и снять шлем. По плечам того рассыпались тёмно-медные волосы.

- Ваше имя, сир?
- Я не сир, - ответил тот. – пока только оруженосец. Я Адам из дома Марбрандов.
- Я рад, что наши дороги пересеклись, Адам из дома Марбрандов. Могу ли я от сегодня и навсегда называть тебя другом?
- Почту за честь.
- За радость, за радость, мой друг!