ИМЯ Франческа Люция Сандавал. ВОЗРАСТ 19 лет НАЦИЯ Алацци ЗАНЯТИЕ Ее Королевское Высочество, инфанта Алацци.

Salma Hayek

ИСТОРИЯ

Нарядное платье, чистое лицо и учтивые манеры - обычно этого хватает девочкам, чтобы услышать обращение принцесса, малышки счастливо улыбаются. Ее Королевское Высочество инфанта Алацци Франческа Люция Сандавал ненавидела это слово, оно для нее звучало ударом хлыста поперек спины.
Принцессы не спорят, принцессы не смотрят в окно во время занятий, у принцесс не путаются нитки на вышивке, принцессы не наступают в лужи, не смеются громко и не отпихивают на край тарелки кончиком ножа горошек… Список показался бы бесконечным и ужасающим даже вполне себе благовоспитанным взрослым. Впрочем, все эти «принцесса не…» на самом деле не испортили малышке Франческе детство. Она научилась находить свои радости в том, как подмигивал ей рослый оруженосец герцога Варнарона, подхватывая на руки и помогая перебраться через лужу, словно бы собирался закружить; в затейливой вязи похожего на луну часового циферблата, в классной комнате; в том, как искренне вышитым ей платкам радовался шут; и особенно встречам с отцом, что несколько раз брал ее с собой на охоту, сажая в седло перед собой, и почти каждую субботу приходил в детскую сыграть с ней и ее куклами в карнавал.

Ее Высочество ненавидела кукол, за их глупые пустые глаза мертвецов, но никогда бы не созналась в этом. Это был их с королем ритуал. Иногда отец приходил один, иногда с шутом и тогда карнавалы и приемы особенно удавались. Карлик брался пародировать мать за столом и разливал напитки сам: принцессе ягодного морса, а Его Величеству из своей фляжки. Ей было наплевать, что придворные судачили о странностях инфанты, отпраздновавшей свой двенадцатый день рождения, но до сих пор не пожелавшей расстаться с игрушками. Они давали ей возможность видеть отца, ждать его. Она никогда не плакала, если субботним утром, он все же не находил в себе сил явиться к ней, зато научилась холодно смотреть на валидо, с которым отец кутил накануне.

Куклы отправились в камин в первую субботу, после похорон отца. Его глаз Франческа так и не увидела, они были закрыты. С чего она вообще взяла, что куклы пялятся так же как мертвые? Осколки фарфоровых лиц в камине, ярко горящие крошечные платья, расшитые мелким жемчугом, и мать, отвесившая ей хлесткую пощечину за «безобразную, недостойную выходку». А потом, эта дура еще и зарыдала, уткнувшись в плечо герцога де ла Серда.

Как же она мечтала поскорее дождаться своего четырнадцатилетия, после которого, должна была состояться ее свадьба с одним из хесских кёнигов. Северный принц рисовался Франческе этаким воплощением абсолютного рыцарства, что должен был приплыть за ней, на узкогрудом хищном корабле и увезти ее туда, где не носят тугих от вышивки лифов, где нет похожих на ворон дуэний, и подальше от матери, валидо и подменыша братца. До этого несомненно радостного события оставалось полгода, когда ко двору прибыл гонец из Хестура, что Кениг неудачно  упал с  лошади на турнире и умер.

- Дура, -  звенел в спальной инфанты голос королевы, сочный, страстный. – Радуйся, что он сдох. Я не понимаю, о чем думал твой отец, когда сговаривался о браке с ним.
Поругались они тогда знатно, и будь в них хоть капля магических сил, пришлось бы обращаться к экзорцистам и снимать проклятия, на которые страстные донны оказались весьма щедры и изобретательны.

Через три месяца из алаццкой столицы в Далар отбыл посланник королевы с прошением к Зенице дать разрешение на брак инфанты с Эстебаном де ла Вилья Марко, седьмым герцогом Кантанна. Франческа этот новый сговор восприняла скорее как оскорбление, возможно потому, что рыхлого и стареющего жениха, она прекрасно знала. Тем удивительнее, что неторопливость Святейшего Отца с ответом, пришлась не по вкусу обоим. Зеница не просто протянул с ответом почти четыре месяца, так еще и запретил проведение церемонии до того момента, как инфанте исполнится восемнадцать!

До назначенной даты жених не дожил. Невесте исполнилось семнадцать, и по этому поводу был дан бал. Эстебан де ла Вилья присутствовал на ужине в тесном кругу, после которого почувствовал себя плохо и скончался через неделю в страшных мучениях. Франческа на пол года удалилась в расположенный под Парабаной монастырь сестер святой Луции, где исповедовалась настоятельнице в грешных мыслях, что не создана для брака и предпочла бы заботиться об Алацции, вместо своей матери, что отдает предпочтение развлечениям и мужчинам. Прозвучало все довольно трогательно, а правда о том, что в монастырь она отправилась не из-за раскаяния и тоски по жениху, к которому испытывала скорее отвращение, а из страха ответить за отравление. Поваренок, которому одна из дуэний инфанты, вручила пузырек шазийского зелья, дело свое сделал, но с замковой кухни пропал в тот же вечер.

- Святой Люцией клянусь, - истово частила одышливая старуха, прибежав с кухни и ловко шнуруя лиф платья инфанты. – Это валидо его переманил, - особой набожностью мегера на самом деле не страдала, но вид и манеры имела внушительно благочестивые. Владетеля карга, в отличие от святых, всуе не поминала, но то, что всю дорогу, до монастыря молиться старуха будет именно ему, Франческа знала и ее это ничуть не смущало. Церковники сами говорили: «все суть едино», так что пусть ее, если там им скорее помогут, сама она сейчас не то что на молитве, на четках бы сосредоточиться не смогла, в сознании этаким Владетелем, коварным и всемогущим рисовался не кто-то абстрактный, а сам герцог де ла Серда.

В монастырь за ними так никто и не явился, ни матери она оказалась не нужна, ни следователям инквизиции, зато с поломниками дотащились слухи, будто бы посол шазийского халифа оговаривал калым за невесту. И Франческа предпочла вернуться ко двору, не снимая траура по трагично погибшему жениху. Впрочем, черный и лиловый
ей шел. Слухи о переговорах с Шази оказались только слухами, точнее, что-то этакое затевалось, но это быстро свернули на нет не то мать, не то валидо. Оказаться одной из скольки-то там жен халифа или будущего халифа, который до этого может и не дожить, Францеска не желала, но благодарности не испытывала ни к Изабелле, ни к дону Альваро. Зато к очаровательному графу Карба и Медина инфанта оказалась благосклонна.

Если герцог подходит ее матери, то Риккардо, вполне подходил ей. Управлять, мальчиком, как казалось, Франческе, не составит никакого труда. Вот только роман развивался неспешно, впрочем, ей было некуда спешить.

УМЕНИЯ И ОСОБЕННОСТИ

Магией не владеет.
Достойно обращается саблей и уверенно держится за кинжал. Характер позволит пустить оружие в ход, а не просто выхватить, угрожая.
Образована в той мере, что считается приемлемой при алаццианском дворе: пишет, читает и свободно говорит на основных имперских языках. Неплохо эрудированна, но особой усидчивостью над книгами никогда похвастаться не могла. Превосходно вышивает и не тяготится этим занятием, скорее и в самом деле любит медитативность стежков. Способна вести большое хозяйство, организовывать масштабные события и серьезную меценатскую работу. Изящно танцует, величественно кивает, надменно и грациозно склоняется в реверансе, способна надолго замирать в статичной благородной позе во время празднеств и выходов к народу. Хорошо держится в седле, как дамским манером, так и по-мужски. Имеет представление о ядах и основах целительства.
Способна подыграть себе на чем-нибудь струнном и напеть модную мелодию, не заставив окружающих морщиться, но ненавидит это занятие, предпочитая чтобы пели фрейлины или менестрели.
Имеет неожиданно подробное представление об интимной стороне человеческих отношений. Обладает довольно затейливой и разнузданной фантазией, представить порочность которой сложно, глядя на опущенные долу глаза благовоспитанной донны.
Боится глубины. Не умеет плавать. Азартна. Любопытна, что та кошка. Не умеет веселиться, чувствует себя скованной, но со стороны все воспринимается этакой покровительственной усталостью. Достаточно амбициозна и глупа, чтобы мечтать о короне.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО

СВЯЗЬ В ЛС, у администрации есть.

ПЛАНЫ Об эмоциях. Что-то сложное и резонирующее. Тяжело играю знакомства ради знакомства, статичные в испытываемых чувствах, но буквально на все могу соблазниться через антураж сцены.

ПРИМЕР ПОСТА

Город словно окрасился в красно-розовый. Сердечки, цветочки, гирлянды и какое-то общее приподнятое настроение, которое дроу, впрочем, отлично игнорировала с самого утра, благо «Дарк Скай» в общегородские цвета не принарядился, сидхе довольно равнодушно относились к человеческим праздникам. Хотя в том, что это светлых касается, Линара вот уже сомневалась. Надо же было день такой выбрать для «официального знакомства».
Ей казалось, что такого уже не бывает, что не встречаются пары назначенные потому что так надо, пары-символы. И уж тем более не приходило в голову, что сама она будет пробовать себя в этой роли. Двое незнакомцев, простите, незнакомок, объединенных не чувствами, не банальной похотью, и даже не расчетом на выгоду, а идеей… Но что-то было в этом безумии, заставившее не только дослушать Раймона, пригласившего на прошлой неделе на ужин, неожиданное стоит сказать приглашение было, но сама встреча приятной оказалась, увлекательной. И вот сегодня Лина приехала прогуляться по саду Свенельдсонов. Уточек, кажется, покормить, так Ребекка обозначила тему «вечеринки». Хотя, какая разница чем заниматься, кормить, уточек, белочек или крокодилов в домашнем бассейне, если свежая булка это всего лишь способ пристойно занять руки малютки Светлой, помочь ей скрыть возможный нервяк. Ей, Линаре, кстати, понравилась идея, всегда можно отвлечься на отламывание кусочков подходящего размера и потянуть с ответом. Тоже что ли завести что-нибудь такое у себя? Нет не уток, но столь же нелепое. Она пообещала себе подумать об этом после, если то, та картинка, что в мыслях рисуется, не развеется в действительности.
Астон Мартин Кройнц даже не притормозил у ворот, гостеприимно распахнувшихся и пропустивших прибывшую на первое свидание Верховную. Линара сомневалась, что Олаф или Эрик поделились с кем-то возможным родством, но о том, что стоит быть вежливыми предупредили, видимо четко и жестко.
- Доброго вечера, леди Свенельдсон – она вежливо и почти тепло кивнула вышедшей встретить ее Ребекке, очевидно оказавшейся самой дипломатичной из семейства. Кройнц тоже умела не демонстрировать свой характер без нужды, потому общение с альвой давалось легко. Она даже не стала интересоваться самочувствием и степенью занятости мужчин, не нашедших в себе силы на этом этапе встретиться с потенциальной родственницей. Оставалось надеяться, что саму Аурелию, как ржали близнецы, не придется выковыривать из угла в перчатках, чтобы пальцы не отгрызла с испугу. – Слышала много о вашем саде, - врала Кройнц не меняя выражения на лице, точнее не врала, а делала комплимент хозяйке. Интерьерные изыски чужих жилищ ее не интересовали, но в качестве забивающего эфир белого шума эта тема подходит куда лучше погоды, гадкой, стоит сказать. Промозглой и влажной, дождь закончился пару часов назад, даже лужи подсохли под ветром, но ощущение все равно было таким, словно вместо воздуха в городе губка, которую так и хочется выжать. Впрочем, они ненадолго. Линара зябко поправила тонкими пальцами бретельку туники, словно это могло спасти от сырости, то пробиралась под тонкий шелк.
Они прошли через дом, теплый, сухой и через дверь в панорамной стене вышли в сад за домом. Хотелось даже заявить, где она видала этих уток, настолько не хотелось снова в уличную сырость, но капризничать темную отучили давно, а стервить сейчас было бы глупо. Тонкие шпильки вязли в щелях между плитками, тоже не добавляя внутренней доброты, но улыбка альвы оставалась почти безмятежной.
- Аурелия.  Линара, - коротко и, слава Дану не официально, представила их друг другу Ребекка. Темная чуть кивнула своей невесте, ведь все почти решено, если альвочка сейчас не убежит от нее с визгом, сорвав все планы на сотрудничество с Раймоном. - Я вас оставлю. Знакомьтесь
Кройнц проводила взглядом удаляющуюся светлую, прикидывая, что их видно из дома просто превосходно. Боятся, что сожрет в кустах ее малышку?
Платьице на светлой, кстати, был довольно миленьким, как-то на автомате отметила Линара, внимательно рассматривая девушку, но самое главное, что оно было цвета ночного неба. Не иначе польстить решили? Хотя в этом Кройнц сомневалась. Скорее это сама Аурелия в траур обрядиться решила, и, где-то по большому счету, Линара ее понимала. Малютка светлая оказалась в этой ситуации самой крайней, и никакой выгоды лично ей от этого союза.
Кройнц проводила взглядом Ребекку и, только после того, как она скрылась за кустами, шагнула ближе и спокойно разжала пальцы девушки. Ее совершенно не волновали ее дурные привычки и насколько мятым окажется подол платья, истерзанный тонкими, ломкими пальцами. Гораздо увлекательней была реакция девушки на вторжение в ее личное пространство.
Знала ли Линара, что, скорее всего, напугает? Да. Безусловно. Вот этот испуг темная и хотела увидеть, понять, не будет ли он ее, Кройнц, раздражать, если альвочка не сумеет хоть сколь-нибудь оклематься после переезда и так и останется трусливым крольчонком. Такого варианта Верховная не исключала, но особо не переживала на эту тему, прикидывая сейчас  только собственные возможности и выносливость, все же символом безграничной доброты, сочувствия и понимания Кройнц не была.
- Привет, - вроде, с Аурелией она не поздоровалась, не считать же за приветствие короткий кивок в ответ на преставление Ребекки. Отчего-то рядом со светлой появлялась странное ощущение, что у нее яйца между ног, причем стальные, а ведь до сих пор сама себе казалась весьма и весьма женственной. Да и не в ходу у темных были сравнения себя с мужчинами. Определенно виноваты близнецы, с утра уже торжественно вручившие ей безременную игрушку. Та так и осталась величественно забытая и проигнорированная Верховной где-то в квартире, а вот мысли  ней в голове засели. Нет, не пошленькие фантазии, ими Кройнц никогда не страдала, времени не хватало и задачек для ума находилось всегда достаточно. В голове крутилось восприятие себя как чего-то мускулинного.
- Красивое платье, тебе идет темное и строгое, - вспомнила про то, чему в институте учили, общение лучше всего начинать с комплимента. – Боялась, что тебя нарядят в детское платьице, но ты молодец, отбилась. И никаких реверансов и "Ваше Величество"
Ложь ли это? Ведь Кройнц совершенно не думала про то, как встретят и уж тем более в чем. Это сейчас мысль мелькнула, что не удивилась бы, если бы обрядили мисс Свенельдсон во что-то пастельное и миленькое.
- Есть в этом что-то от дурного дамского романа, - усмехнулась Линара и кивнула девушке на небольшой прудик чистенький, с рассаженными по фен-шую или еще по каким-то правилам садового искусства водным лилиям мелким, но каким-то на удивление трогательным. – Нам следует кормить уток под внимательными взглядами родственников.